В нескольких километрах к югу от Черни близ симферопольской автомагистрали лежит село Большое Скуратово. Здесь провел детство и последние годы жизни известный русский мореплаватель XVIII в. , исследователь Арктики Алексей Иванович Скуратов.
Тульские Скуратовы вели свою родословную от Ивана Скуратова — Бельского, родного брата Малюты Скуратова, правой руки Ивана Грозного. Во второй половине XVI в. Иван Скуратов — Бельский руководил работами по укреплению тульской засечной черты, за что пожалован был вотчиной в Черненом уезде. Здесь, в селе Журавино (ныне Б. Скуратово), жили его потомки.
Алексей Иванович Скуратов унаследовал от предков ум и энергию. Он учился в Морской академии в Петербурге и на выпускных экзаменах в 1721 г. обнаружил настолько прочные знания, что Петр I приказал оставить его при академии для обучения «детей». Несколько лет Скуратов учил гардемаринов «указным» наукам (уставам) и «экзерциции» ружьем, а в 1726 г. был послан во Францию для совершенствования в науках. Вернувшись оттуда, он продолжал преподавать в академии. В 1735 г. лейтенант Скуратов получил назначение в первый отряд Второй Камчатской (Великой Северной) экспедиции. Этому отряду поручалось пройти на судах из Архангельска в устье Оби и нанести на карту западный участок Северного морского пути.
Район предстоящего плавания не являлся совершенно «белым пятном». Берега Поморья русские заселили давно. Поморы на своих ладьях и кочах ходили на промысел морского зверя к берегам Новой Земли и Шпицбергена. Знали они и путь к устью Оби: их суда шли через пролив Югорский Шар, пересекали волоком и реками Ямал и выходили в Обскую губу. Однако первому отряду Северной экспедиции предстояло пройти в устье Оби в обход полуострова Ямал. Главная трудность состояла в том, что об истинных размерах полуострова, о его протяженности на север не было ясного представления, так как поморы вокруг Ямала не плавали. На некоторых картах Ямал даже соединялся с Новой Землей.
В 1735 г. лейтенанты Скуратов и Сухотин (тоже туляк) прибыли в Архангельск, где строились парусно — гребные боты «Первый» и «Второй». 22 июня следующего года оба судна вышли в плавание, взяв курс к Печорской губе, где их должен был ожидать корабль командира отряда С. Малыгина. За полтора месяца до встречи с Малыгиным Скуратов и Сухотин нанесли на карту Зимний берег, остров Моржовец, западный берег полуострова Канин и остров Колгуев. 8 августа 1736 г. увидели на горизонте «Обь» Малыгина и в тот же день встретились с нею у острова Голец. Судно было повреждено льдами и находилось в аварийном состоянии. Командир отряда принял решение отправить «Обь» назад, в Архангельск. Выполнить это задание он поручил Сухотину, вместо него на бот «Второй» назначил командиром Скуратова, а сам перешел на «Первый «.
Две недели суда стояли на якорях в проливе Югорский Шар: вход в Карское море был забит льдами. Лишь 25 августа обстановка несколько улучшилась, и боты стали медленно продвигаться на восток. В первых числах сентября они достигли западного берега Ямала. Однако сильный южный ветер, отнесший льды на север, вскоре стих, наступил штиль. Несколько дней корабли шли на веслах в сплошном тумане и 9 сентября были вновь остановлены льдами. Малыгин отдал приказ идти назад, к устью реки Кары, для поиска места зимовки. На обратном пути опять подул южный ветер, и моряки решили предпринять еще одну попытку обогнуть Ямал. Однако перемена ветра оказалась кратковременной, погода вновь ухудшилась, ударили сильные морозы. 18 сентября Малыгин и Скуратов привели свои обледеневшие суда к устью реки Кары и встали на зимовку.
Построив зимовье и оставив в нем караульную команду, Малыгин и Скуратов с большей частью людей ушли в Обдорск (ныне Салехард), чтобы сэкономить имевшиеся припасы и доставить новые. В мае 1737 г. они вернулись к судам. 6 июля боты взяли курс на север. Море к тому времени почти очистилось ото льда. Плавание шло успешно. Одновременно по берегу шла партия геодезиста Селифонтова, которая ставила приметные знаки — гурии, облегчавшие картографическую съемку. 23 июля вошли в пролив между северным берегом Ямала и островом Белый. Этот пролив (ныне носит имя Малыгина) имеет в длину всего около 50 километров, но плавание по нему заняло 19 суток: путь кораблям преградили бесчисленные мели, сильные встречные ветры и течения. Малыгин взял на себя поиск фарватера, Скуратов — картографическую съемку. Лишь 12 августа удалось найти выход из пролива. Вскоре подул свежий северный ветер и боты, обогнув Ямал, на всех парусах вошли в Обскую губу. Задача, поставленная перед отрядом, была успешно выполнена.
Разместив команды судов на зимовку в Березове, Малыгин передал командование отрядом Скуратову и выехал с отчетом в Петербург. Скуратову предстояло провести суда в обратный путь до Архангельска.
В конце июня 1738 г. боты покинули Березов. Обратный путь занял два года, морякам пришлось пережить много тяжелых и опасных дней. По выходе в Карское море суда попали в сложную ледовую обстановку. Сквозь льды двигались на шестах, пешнями разбивали ледовые перемычки, разведочная группа шла по льдам пешком, отыскивая разводья. Лишь к началу сентября обогнули Ямал и приблизились к Карской губе. 5 сентября поднявшийся северный ветер привел в движение ледяные поля, которые прижали корабли к берегу и выдавили на мель. Понимая, что обстановка грозит гибелью судов и выгрузкой на берег, Скуратов послал людей на поиски ненцев, без помощи которых было не обойтись. В отчаянной борьбе за спасение судов прошло несколько дней. 12 сентября ветер сменился на южный, льды отступили от берега, открыв пространство чистой воды. С огромным трудом моряки сняли боты с мели, отвели на более глубокое место и поставили на якоря. Однако ночью ветер вновь изменил направление, льдина срезала якорный канат на боте «Первом», корабль понесло ветром и стало бить об лед. Когда начало светать, увидели, что все кругом забито льдом. «Первый» находился в катастрофическом положении: льды разбили форштевень, руль, наружную бортовую обшивку. Весь день прошел в безуспешной борьбе со льдами. На следующее утро Скуратов приказал покинуть полузатонувший корабль и выгружаться на лед. К счастью, берег находился недалеко, и с помощью ненцев удалось быстро перенести грузы на сушу. Бот «Второй» отделался небольшими повреждениями и благополучно подошел к месту разгрузки. Общими усилиями «Первый» был подтянут к берегу и спасен от гибели.
Тем временем ненцы доставили чумы и дрова, аварийный лагерь приобретал обжитой вид. Вскоре построили избу. Скуратов оставил в ней пять человек, а с остальными людьми вышел на зимовку в Обдорск, за 400 километров. В мае 1739 г. они вернулись к кораблям. Почти два месяца занял ремонт судов, лишь в начале июля боты «Первый» и «Второй» взяли курс на пролив Югорский Шар.
Потребовалось 26 дней, чтобы пройти всего 200 километров от Карской губы до выхода из Югорского Шара. 2 августа боты потеряли друг друга в тумане и дальнейшее плавание совершали раздельно. 15 августа 1739 г. бот «Первый» под командованием Скуратова прибыл в Архангельск и ошвартовался у Соломбальской верфи. Через десять дней туда же пришел бот «Второй». Ледовое плавание, продолжавшееся четыре навигации, завершилось.
Через год, в сентябре 1740 г. , Скуратов вернулся в Петербург и доложил Адмиралтействколлегий о результатах своего плавания. Труд Скуратова получил высокую оценку. Адмиралтейств — коллегия поручила ему «учинить общую карту от Архангельска до Березова». Подлинник карты Скуратова не сохранился, но материалы ее вошли во все карты западной Арктики.
Плавание Скуратова было совершено в сложнейших условиях. Даже в наши дни при наличии мощного ледокольного флота, разведочной авиации и службы погоды преодоление Карского моря представляет немалые трудности — это море называют «ледяным погребом», так как узкие проливы между материком и Новой Землей препятствуют выносу льда на запад и создают тяжелые ледовые условия. Отряд Скуратова пробивал себе дорогу на деревянных парусно — гребных судах, не способных выдерживать даже слабых ледовых сжатий. К тому же XVIII в. отличался самой суровой климатической обстановкой за последние столетия.
В списке русских полярных колумбов имя Скуратова занимает почетное место. Великий русский мореплаватель Ф. П. Литке писал о Малыгине и Скуратове: «Они отличались всеми достоинствами, которым мы удивляемся в первейших и прославляемых мореходцах: решительностью, осторожностью, неутомимостью. Но препятствия физические были столь велики, а средства, им данные, столь недостаточны, что более должно удивляться тому, что совершено ими, нежели тому, что не сделано».
По окончании экспедиции Алексей Иванович Скуратов служил в Балтийском флоте на кораблях «Астрахань», «Азов», «Петр». 11 сентября 1752 г. он был «за болезнею отпущен в дом до указа» (об отставке) с чином капитана второго ранга. Указ об отставке последовал лишь в 1765 г. Таким образом, Скуратов провел на родине не менее 13 лет. В эти годы в селе Журавине им была построена церковь, сохранившаяся до наших дней. После его смерти село Журавино стало именоваться Большим Скуратовом. Год смерти мореплавателя неизвестен. Его потомки из поколения в поколение служили в армии: сыновья Петр и Михаил отличились в русско — турецких войнах, внук Павел Петрович — в сражениях при Бородине, Кульме, Лейпциге. Потомком Скуратова по линии дочери Елизаветы был великий русский писатель Иван Сергеевич Тургенев.
Имя Алексея Ивановича Скуратова носят мыс на северном берегу Ямала, полуостров, мыс и пролив около острова Диксон. Именем первопроходца неоднократно назывались корабли в Арктике.
Д. М. Романов
Источники и литература:
Белов М. И. Арктическое мореплавание с древнейших времен до середины XIX века. М. , 1956. Т. 1.
Романов Д. М. Полярные колумбы. Тула, 1976; Колумбы Арктики. Тула, 1982.
Яников Г. В. Великая Северная экспедиция. М. , 1949.
