С. Д. Нечаев не был уроженцем Тульской губернии, да и жил в наших краях всего семь лет, с 1817- го по 1823 г. , однако по тому вкладу, который он внес здесь в развитие народного образования, культуры, его смело можно причислить к людям, составляющим гордость земли тульской. Создатель целой сети учебных заведений, причем не только для детей дворянства, но главным образом для простого народа, член ранней декабристской организации «Союз Благоденствия», сплотившей вокруг себя лучшую тульскую интеллигенцию, С. Д. Нечаев должен занять свое место в истории Тульской губернии и в истории общественно — политического движения России первой половины XIX в.
Степан Дмитриевич Нечаев родился 18 июля 1792 г. Его отец был предводителем дворянства Данковского уезда Рязанской губернии, богатым помещиком, владевшим землями в Рязанской и Тульской губерниях. Родители были в состоянии дать сыну хорошее домашнее образование, что позволило ему, не проходя курса, получить аттестат Московского университета. В 1811 г. Нечаев получил место в Государственной коллегии иностранных дел, а спустя три месяца определился в канцелярию рижского военного губернатора. В 1812 г. Нечаев занимался формированием ополчения, не имея возможности вступить в армию из — за больной ноги. А в 1814 г. он был назначен почетным смотрителем скопинских училищ и занимал эту должность три года.
В 1817 г. Нечаев переехал в Тулу и стал директором училищ Тульской губернии. Учебных заведений в Тульской губернии было тогда крайне мало: в Туле Александровское дворянское военное училище, губернская гимназия и уездное училище, да и в губернии два уездных и три приходских училища, где обучались всего 245 учеников, в основном — дети дворян и купцов. «Будучи ревностным любителем наук и просвещения», С. Д. Нечаев начал развивать сеть учебных заведений Тульской губернии. Главной своей целью он сделал распространение просвещения среди простого народа.
Просвещение народа было одной из важнейших задач раннего этапа декабристского движения. Выступая против сословной системы образования, декабристы горячо пропагандировали систему взаимного обучения, созданную английскими учителями Дж. Ланкастером и А. Беллом. По этой системе учитель обучал десять учеников, каждый из которых сразу же приступал к обучению еще десяти учеников, обучавших в свою очередь по десять новых учеников и т. д. Таким образом, в течение короткого времени простейшие навыки письма, чтения и счета могли получить значительные массы людей. Главным же было то, что ланкастерская система предполагала обучение в первую очередь детей и взрослых неимущих слоев населения: крестьян, разночинцев. Вот почему система взаимного обучения так привлекала декабристов. В России она получила распространение в начале 1820- х годов. В марте 1820 г. Нечаев подал на имя тульского губернатора донесение, в котором говорил о средствах, необходимых для заведения в Туле ланкастерской школы, «общеполезного сего заведения», и просил губернатора призвать тульское дворянство собрать для этого денежные пожертвования. Если сумма пожертвований превысит необходимую, то «весь излишек… обратить единственно на распространение в Тульской губернии новой методы». Со своей стороны С. Д. Нечаев предлагал передать на заведение школы все свое годовое жалованье в размере 900 рублей.
Необходимость серьезных реформ в сфере образования, возникшая в начале 20- х годов XIX в. , чувствовалась и русским правительством, поэтому оно первоначально поддерживало ланкастерские школы. Выразило свое одобрение по поводу проекта Нечаева и тульское начальство. Был объявлен сбор пожертвований, и благодаря стараниям Нечаева собрано более пяти тысяч рублей. 28 июня 1820 г. в Туле состоялось торжественное открытие центральной школы взаимного обучения. В ней обучалось до ста человек из беднейших слоев населения. Вскоре в Туле были созданы еще две школы взаимного обучения: ланкастерская и жалонерная (жалонеры — нижние воинские чины.- О. Г.) школы 3- й Гренадерской дивизии.
В аттестате, выданном Нечаеву Московским университетом в 1823 г. , говорилось: «Сверх многих значительных пожертвований с 1822 года предоставил он в пользу Тульской гимназии все свое штатное жалованье, кроме того, деятельностью его и попечением открыты в городах Новосиле, Ефремове и Белеве училища, заведены в городе Туле пансионы и основано при Тульской гимназии воспитательное заведение, введена в приготовительные школы в Туле ланкастерова метода, на каковой предмет собрано стараниями его более пяти тысяч рублей, приумножены библиотеки и минеральный кабинет гимназии, перестроены оба гимназические корпуса». Кроме того, в бытность Нечаева директором тульских училищ, а следовательно — при его одобрении и поддержке, были созданы два учебных заведения для крестьян в Богородицком уезде: училище для крепостных в имении графов Бобринских в Богородицке и школа для государственных крестьян в деревне Красный Осетрик. Обсуждался также вопрос о создании училища в Алексине (открылось позже, в 1824 г.).
События 14 декабря 1825 г. резко изменили отношение начальства к народному просвещению. Восторжествовало мнение русских мракобесов, выраженное известными словами грибоедовской героини:
И впрямь с ума сойдешь от этих, от одних От пансионов, школ, лицеев, как бишь их; Да от ланкартачных взаимных обучений.
Спешно закрывались народные учебные заведения. В Туле существовала 21 частная школа, где оружейники, священники и мещане обучали грамоте городскую бедноту. Созданные без дозволения начальства, но с явного одобрения Нечаева, эти школы были закрыты в 1826 г. Нечаев оказался под подозрением полиции.
Еще в 1818 г. С. Д. Нечаев вступил в «Союз Благоденствия» (1818-1821). Он был активным членом декабристского общества, пользовался особым доверием Коренной управы — главного руководящего центра «Союза Благоденствия». На том этапе движения декабристы ставили своей задачей овладеть общественным мнением, которое, по их убеждению, было способно стать движущей силой революции. Для этого предполагалось создать целую сеть тайных и легальных организаций: литературные, научные, педагогические, хозяйственные и другие общества. В Туле Нечаев пытался создать одно из таких обществ. Он привлек в «Союз Благоденствия» старшего учителя тульской гимназии Д. И. Альбицкого, посвятил в дела «Союза» губернского почтмейстера Бабаева. Друг Нечаева С. Н. Бегичев, сосед по имению, также стал членом декабристской организации.
Представители тульской интеллигенции из окружения Нечаева занимались «переводом и изданием полезных книг». Сам Нечаев, будучи членом Общества любителей российской словесности, опубликовал в его Трудах «Собрание провинциальных слов Тульской губернии».
Ф. Г. Покровский, бывший учитель Тульской гимназии, написал и издал книгу «Дмитрий Иванович Донской» (Тула, 1823), посвятив ее С. Д. Нечаеву.
В 1818 г. С. Д. Нечаев вместе с губернским почтмейстером Бабаевым и коллежским асессором Виноградовым пытался возродить тульский театр, созданный в 1777 г. , но в начале XIX в. прекративший свое существование. В предложении губернатору они выразили желание принять на себя роль дирекции, набрать способных актеров, управлять театральным хозяйством, подбирать репертуар. Для театра предполагалось использовать только что выстроенный и подходящий для этой цели дом купца Ливенцева, расположенный на площади близ гостиного двора. Губернское начальство одобрило идею и предписало открыть театр. Есть все основания предполагать, что Нечаев был инициатором приглашения в Тулу в конце 1821- го или в самом начале 1822 г. труппы одного из основоположников русского коммерческого театра И. Ф. Штейна. Спектакли давались в доме Ливенцева и пользовались большим успехом у тульской публики, особенно когда здесь в течение года выступал знаменитый М. С. Щепкин.
Патриотически настроенное местное дворянство высоко чтило память русских воинов, добывших славу Отечеству на Куликовом поле. По инициативе и при горячей поддержке Нечаева был поставлен вопрос о создании на Куликовом поле памятника. Нечаев ратовал за создание памятника именно на месте сражения, готов был пожертвовать для этого частью своей земли (он был владельцем части Куликова поля), принимал участие в изучении Куликова поля, вел переписку с известным архитектором Мартосом о проекте памятника. Ему принадлежат несколько статей о Куликовской битве: «Некоторые замечания о месте Мамаева побоища», «Описание вещей, найденных на Куликовом поле», «О найденных на Куликовом поле двух старинных оружиях», «Историческое обозрение Куликова поля», «Отечественные известия». Найденные на Куликовом поле вещи — старинные бердыши, мечи, копья, нательные кресты — Нечаев бережно хранил, в своем имении Сторожево Рязанской губернии создал первый музей археологических находок с поля Куликова.
События Куликовской битвы волновали Нечаева всю жизнь. После торжественного открытия 8 сентября 1850 г. памятника на поле Куликовом, созданного по проекту архитектора А. П. Брюллова, Нечаев послал рисунок памятника в журнал «Москвитянин» и в Общество истории и древностей российских, членом которого он был с 1816 г. В последующие годы Нечаев занимался сбором средств на постройку каменного храма «над прахом воинов, убиенных на Куликовом поле».
Оставив Тульскую губернию, С. Д. Нечаев в 1824 г. определился в канцелярию московского губернатора. В Москве он продолжил свою многолетнюю и плодотворную работу по оказанию помощи беднейшим слоям населения. Он принял участие в устройстве дома трудолюбия, глазной больницы, работал в комитете для рассмотрения подаваемых на высочайшее имя прошений. Его благотворительная деятельность вполне отвечала духу программ декабристов, с которыми Нечаев особенно сблизился в Москве. Неизвестно, был ли Нечаев членом Северного общества, но он участвовал в издании «Полярной звезды» К. Ф. Рылеева и А. А. Бестужева; декабристы В. К. Кюхельбекер, И. И. Пущин, А. И. Якубович, А. Н. Муравьев были его близкими друзьями. Вращался Нечаев и в кругах прогрессивно настроенных литераторов. Был знаком с А. С. Пушкиным и его дядей В. Л. Пушкиным, П. А. Вяземским и Д. В. Давыдовым, Ф. Н. Глинкой и А. С. Грибоедовым. С последним Нечаева связывала многолетняя дружба. К общению с литераторами тянула любовь к поэзии. В их кругах Нечаев был известен как поэт — лирик. Ряд своих стихотворений он опубликовал в декабристских изданиях, среди них особенно интересна «Застольная песня греков», в которой звучат гражданские темы.
После восстания на Сенатской площади Нечаев вызвал к себе пристальное внимание шефа жандармов Бенкендорфа. Однако прямых улик против него не было, и к следствию по делу декабристов Нечаев не привлекался.
Вскоре Нечаев начал быстро продвигаться но службе. Пользуясь покровительством дяди своей жены, обер — прокурора синода князя П. С. Мещерского, Нечаев получил место в синоде, а в 1833 г. стал обер — прокурором синода. Но занимать эту должность ему пришлось недолго. В феврале 1836 г. Нечаев взял четырехмесячный отпуск и уехал в Крым к находившейся при смерти жене. Воспользовавшись его долгим отсутствием, представители высшей церковной власти добились от Николая I отставки Нечаева как человека «неудобного». Он был пожалован в тайные советники и назначен сенатором в один из московских департаментов сената. Вернувшись в Москву, Нечаев вновь занялся благотворительностью.
Умер Нечаев 5 сентября 1860 г. Имя его было совершенно забыто потомками. Не вспоминали его ни в связи с юбилеями Куликовской битвы, ни в связи с декабристским движением. И уж тем более мало кто знал о его роли в развитии народного образования Тульской губернии. Но все же настала пора отдать должное этому человеку, так много сделавшему в своей жизни для просвещения и облегчения участи простого народа.
О. Е. Глаголева
Источники и литература:
Мухина С. Л. Безвестные декабристы//Историч. записки. М. , 1975. Т. 96.
Мухина С. Л. Современник декабристов С. Д. Нечаев//Вопр. истории 1983. № 10.
